«С 29 июня 2022 года я жду встречи с человеком, который спас мне жизнь»

«Меня зовут Александра Сахненко. Я родилась и выросла на Дальнем Востоке, в городе Магадане. Я закончила Московскую государственную юридическую академию. Училась я легко, занималась спортом и почти никогда не болела – здоровье у меня было отличное. Работала по специальности в Министерстве здравоохранения Магаданской области, в 2012 году вышла замуж.

С мужем мы оба – любители спорта: бег, спортзал, бассейн, беговые лыжи. В 2014 году родился наш сын – Даниил, он с детства вместе с нами вел здоровый образ жизни. Неудивительно, что он прошел отбор и сейчас занимается футболом в одном из сильнейших спортивных клубов. Даниил сейчас в третьем классе и учится очень хорошо. Отлично совмещает спорт и учебу в школе.

До моей болезни мы любили путешествовать. В последний раз отдыхали на Бали летом 2017 года, и там я странно себя почувствовала. Стала быстро уставать, сильно тянуло поясницу. Я не обратила на это особого внимания: все списала на жаркий климат, акклиматизацию и высокую физическую активность.

В августе 2017 года, уже дома, я стала часто плохо себя чувствовать. Постоянно болела, начались головные боли, головокружения, появились синяки на ногах.  Каждое утро, поднимаясь по лестнице на работу, я испытывала пульсирующие боли в голове. Стало очевидно, что так быть не должно.

Я сдала кровь. Через час врач позвонил мне и срочно велел вернуться на пересдачу. Я сдала снова. Терапевт пригласил меня на прием и объяснил, что в крови бласты, а значит, это заболевание крови, необходимо госпитализироваться.

В Магаданской областной больнице мне поставили предварительный диагноз – острый миелобластный лейкоз. В Магаданской области таких пациентов как я, с очень низким уровнем тромбоцитов, не лечили. Поэтому было принято решение срочно направить меня на госпитализацию в НМИЦ гематологии Минздрава России, где мой диагноз подтвердили.

Что чувствует человек, которому говорят о смертельном диагнозе?

Я знаю, что это. Это огромный ком в груди, сплетенный из боли, горечи, злости и страха.  Ты понимаешь, что ничем не можешь себе помочь и никто из твоих близких не может, и это не страшный сон, а реальность, которая пугает сильнее хоррора.

В какой-то момент, когда плакать больше нечем, ты собираешься с силами и начинаешь бороться за свою жизнь. Так я оказалась в Москве, в НМИЦ гематологии. Прошла три курса интенсивной химиотерапии.

Попав в первый раз в больницу, я была в шоке. Я ни разу в жизни серьезно не болела, не то чтобы лежать в больнице. Со мной была моя мама. Она ухаживала за мной во время осложнений после интенсивной химиотерапии. Мне было очень сложно находиться на расстоянии 10 000 км от моей семьи в Магадане, ведь раньше мы никогда не расставалась так надолго. А еще и разница во времени: когда я только просыпалась, в Магадане уже день близился к завершению. Мои близкие жили так далеко, и мне казалось, что жизнь идет мимо, я все пропускаю.

Было сложно, но каждый раз, когда результаты лечения оказывались хорошими, у меня укреплялась уверенность, что все получится и я справлюсь.

Далее были полгода лечения вне стационара. Тоже химиотерапия, но менее интенсивная. Я приезжала на процедуры и уезжала домой.

Я верила, что все получится

Все это время я была в ремиссии. Изначально врачи сказали, что с моим типом лейкоза мне необходимо делать трансплантацию костного мозга. Однако, по результатам оценки моего кариотипа и по результатам ответа организма на химиотерапию, было принято решение пересадку пока не делать.

На протяжении всего лечения мне помогали моя мама и сын, а муж работал в Магадане, для того, чтобы обеспечить мне возможность жить и лечиться в Москве. После окончания лечения мы приняли непростое решение: мы с сыном остались в Москве, чтобы я могла регулярно проходить контрольные обследования в НМИЦ гематологии, муж продолжал работать в Магадане. Так наша семья стала жить на два города.

По мере возможностей, в свободное от школы время, мы с Даней приезжали к папе в Магадан, а он – к нам в отпуск в Москву.

В сентябре 2021 года, после 4 лет ремиссии, врачи сообщили мне, что возник риск возврата болезни и мне нужно готовиться к тому, что трансплантация костного мозга все же понадобится. У меня есть родная сестра, с которой у нас разные отцы, поэтому родственного донора у меня не было.

«В регистре доноров мне подошел только один человек»

В декабре мы с сестрой приезжали в центр гематологии, обсуждали с врачами процесс поиска донора, процесс пересадки. В регистре доноров был только один, подходящий мне на 9 из 10. Честно, было страшно.

У меня не было никаких внешних проявлений болезни, я хорошо себя чувствовала. Я не верила, что это снова происходит со мной. В тоже время, ждать было нельзя. В феврале 2022-го мой врач сообщил, что пересадка будет точно и что донор найден.

Через месяц, в мой день рождения, Ольга Станиславовна Покровская, руководитель группы трансплантационного менеджмента НМИЦ гематологии, написала мне: «Донор прошел обследование, все в порядке, с завтрашнего дня ожидается сбор стволовых клеток».
Перечитывая это сообщение, я снова и снова плакала. От радости, потому что надежда есть, и от страха – да потому что страшно!

В это период у меня уже начался молекулярный рецидив лейкоза и мне понадобилось пройти несколько курсов терапии, чтобы подготовиться к пересадке. Несмотря на то, что я снова болела, лейкоза я не ощущала и продолжала жить в своем ритме. Я также водила ребенка в школу, на футбол, занималась спортом, гуляла, каталась на велосипеде.
В начале лета муж вернулся в Магадан, сына забрали на море бабушка и дедушка, а я собрала чемодан вещей (взяла все, что только могло мне понадобиться в больнице), свою любимую подушку, одеяло и поехала на плановую госпитализацию в НМИЦ гематологии Минздрава России.

Легла я 16 июня, 29 июня сделали пересадку, выписалась из больницы 29 июля. В этот раз я была готова ко всему, все процедуры знакомые, врачи тоже. Химиотерапия очень сильная, но все терпимо. Мама была со мной, помогала справляться, отвлекала от больничного «Дня сурка».

29 июня утром мне провели трансплантацию и сказали, что теперь только ждать. Ровно через месяц меня выписали.

О доноре я почти ничего не знала. Знала только то, что он – мужчина и его год рождения.
После пересадки был период осложнений «трансплантат против хозяина». Подвела печень. Сейчас, по прошествии чуть более 1,5 лет после трансплантации, все почти наладилось. Я очень надеюсь, что трансплантат и моя печень окончательно подружатся.

В данный момент моя жизнь только возвращается в нормальное русло. Я учусь принимать и любить себя, восстанавливаю силы, учусь не бояться жить.

Я очень благодарна всем врачам, которые повстречались мне на пути борьбы с лейкозом. Мой доктор, который вел меня многие годы до пересадки и во время нее – Антон Владимирович Лучкин.

Сейчас мой врач – Ольга Михайловна Королева. Я всей душой люблю ее и благодарю за ее внимание и помощь.

Я бесконечно благодарна моему донору, человеку, который совершил чудо и спас меня. Я очень жду встречи с ним, жду с самого 29 июня 2022 года.»